Эвелина Кристиллин: «Я, «Юве», Аньелли, Суперлига, Платини, Зидан…»

Эвелина Кристиллин, бывшая лыжница высокого уровня, посвятившая свою жизнь спорту, делится воспоминаниями: «Другие девочки хотели альбомы с животными, а я — с футболистами. Джанни Аньелли нравился Платини, потому что он мог с ним спорить; он был расстроен, когда Моджи и Жираудо продали Зидана. Сегодняшний «Юве»? Достойный, нам приходится им довольствоваться.»

Вся жизнь Эвелины Кристиллин посвящена «Ювентусу», лыжам и спорту. Она является свидетелем своего времени, жившей на рубеже тысячелетий. Эвелина Кристиллин была непосредственным участником значительной части истории «Юве», занимала пост президента Оргкомитета зимних Игр в Турине 2006 года и представляла УЕФА в совете ФИФА. Начнем разговор с «Ювентуса», ее большой любви.

Интервью об увлечениях и влиянии футбола

Ваш первый контакт с «Юве»?

«Это было в сезоне 1966-67 года. Я была ребенком. Моя сестра и подруги просили альбомы с животными, а я хотела альбом с футболистами. Сандро Сальвадоре, крепкий защитник, был моим любимцем. Он нравился мне, потому что у него было красивое лицо, и потому что он родился 29 ноября, на два дня позже меня. Еще я симпатизировала «Венеции», мне нравилась их черно-зеленая форма, и я восхищалась Ферруччо Маццолой, братом Сандро и сыном великого Валентино. Долгие годы я собирала альбомы Panini, а потом перешла на Фэнтези-футбол.»

Как зародилась ваша дружба с Адвокатом Аньелли?

«Я была одноклассницей его дочери Маргариты, а мой отец Эмилио, бывший пилот Lancia, был его большим другом. Наши семьи общались, мы с сестрой выросли вместе с Маргаритой и ее братом Эдоардо.»

«Юве» вашей юности: вы влюбились в Антонио Кабрини, как многие девушки того времени?

«Влюблена? Нет. Я находила его красивым и приятным. Мы друзья и до сих пор общаемся. На самом деле, мне нравился Тарделли. Однако Марко женился на другой моей однокласснице, Алессандре Грасси. Игроки «Юве» часто бывали в нашей школе, приезжали за нами на своих машинах. Но я поступила иначе: в какой-то момент начала играть в бридж вместе с Беппе Фурино и Оскаром Дамиани.»

Когда Адвокат впервые пригласил вас на свой вертолет?

«Думаю, это было в 1971 году. Я была лыжницей, членом сборной Б, участвовала в нескольких этапах Кубка мира. Я была неплоха, но не выдающейся. Адвокат летал на лыжах на вертолете, и однажды сказал моему отцу: `В следующий раз приведите девочку, я хочу посмотреть, как она катается`.»

Вы были лыжницей высокого уровня. Вы были соперницей Клаудии Джордани, чемпионки Италии 70-х годов и дочери Альдо, баскетбольного комментатора.

«Я соревновалась в специальном слаломе и гигантском слаломе. Вначале я была быстрее Клаудии, но потом она меня обогнала, а мне пришлось выбирать между спортом, учебой и работой, и я прекратила выступления.»

Правда ли, что Адвокат прозвал вас «Лунным Лицом» («Moon Face»)?

«Чистая правда. У меня было круглое лицо, как яблоко. Моя 14-летняя внучка точно такая же. Над ней подшучивают, и я ей говорю: `Смотри, я в твоем возрасте была такой же`.»

За кулисами Олимпиад и футбольных дерби

Аньелли хотел, чтобы вы стали президентом оргкомитета зимних Олимпийских игр в Турине 2006 года.

«Это был 1998 год, и я была «девушкой, назначенной Адвокатом». Он организовал мне первые две встречи для продвижения кандидатуры Турина. Так я встретилась с Жан-Клодом Килли, французской звездой лыжного спорта, который лоббировал интересы Сьона, потому что жил в Швейцарии, и с Хуаном Антонио Самаранчем, президентом МОК. Килли в Женеве сказал мне, что у меня один шанс из тысячи. С Самаранчем в Барселоне я говорила только о футболе. Адвокат позвонил мне: `Кажется, твои переговоры прошли не очень хорошо. Говорят, ты симпатичная и милая девушка…`. Мой ответ: `Адвокат, давайте так, дайте мне еще два месяца. Если не получится, я вернусь преподавать историю в университет`. Все прошло хорошо, я убедила Самаранча. Мы получили Олимпийские игры и назначили Килли председателем координационной комиссии Игр 2006 года, он с энтузиазмом согласился. Килли был моим юношеским кумиром, я ездила следить за ним на Олимпиаде в Гренобле в 1968 году.»

На вертолете с Адвокатом.

«Мы летали в горы кататься на лыжах, приземлялись в Виллар Пероза, чтобы поприветствовать команду – игроки почти паломничали к нему, – а потом взлетали в Турин и ехали на матч. Классическим розыгрышем в дерби с «Торино» была шутка над Бониперти. Президент покидал стадион в перерыве каждого матча, но против «Торино» – даже раньше. Он бежал домой, запирался в кабинете с затычками в ушах, потому что из его дома слышны были крики со стадиона «Комунале». Он не хотел знать результат. После матча Адвокат заезжал к нему и рассказывал невероятные, абсурдные истории. Бониперти говорил: `Это невозможно, это невозможно`.»

Адвокат упрекал Бониперти в том, что он не купил Марадону, несмотря на его раннее предупреждение, когда Диего был совсем молод.

«Это правда, это была ласковая поддразнивание. Бониперти принимал шутку и отвечал, что он слишком католик, чтобы нанимать игрока с фамилией, звучащей слегка кощунственно (Марадона, Мадонна, прим. ред.). Бониперти, как и все мы, посещал приход Сан-Вито. Наши семьи были очень религиозными. Аньелли узнал о молодом Диего через свои международные контакты, думаю, через Fiat Argentina. В доме Аньелли был коммутатор, который имел или мог найти номера телефонов кого угодно. Адвокат звонил в любое время. Я помню имя главного телефониста, Спиро. Мобильных телефонов тогда не было. Оттуда совершались звонки по всему миру.»

Правда ли, что Адвокат благосклонно относился к «Торино»?

«Да, и он, и Бониперти питали священное уважение к «Великому Торино» и были глубоко затронуты трагедией Суперги. Однажды на «Комунале» «Торино» крупно проигрывал «Юве». Мэр Диего Новелли, болельщик «гранатовых», повернулся к Аньелли и на пьемонтском диалекте сказал ему: `Адвокат, хватит, пожалуйста`. И Джанни, тоже на пьемонтском и без злобы: `Не волнуйтесь, в следующий раз будет лучше`. Многие президенты «Торино» приходили из сферы деятельности, связанной с Fiat. И у «Торино» был парк служебных автомобилей Fiat. С нашей стороны не было никакой неприязни к «Торино». Не думаю, что то же самое можно сказать о болельщиках «гранатовых» – они нас ненавидят. Впрочем, для нас самый принципиальный матч – это с «Интером», «дерби Италии».»

Платини, Зидан и прозвища Аньелли

Почему Адвокат отдавал предпочтение Платини?

«Потому что Мишель обладал и обладает превосходным интеллектом и мог ему противостоять, отвечал на его шутки, в то время как большинство игроков молчали, в опасливом молчании. Аньелли купил его за несколько миллионов у «Сент-Этьена» и произнес знаменитую фразу: `Мы взяли Платини за кусок хлеба и положили на него фуа-гра`. С Мишелем мы общаемся. Как и с Дель Пьеро. На днях с Але мы говорили о внешней политике, о Трампе. Он жил в Америке, в Лос-Анджелесе, знает ситуацию.»

Прозвища Адвоката были острыми.

«Правда. «Красавец ночи» для Бонека, «Пинтуриккьо» для Дель Пьеро, «Мокрый кролик» для Баджо. Однажды в аэропорту, когда мы отправлялись на выездной матч, Адвокат сказал Бонеку: `Дорогой Збиби, завтра мы будем играть днем, ты не сможешь быть «Красавцем ночи»`. Бонек быстро ответил: `Адвокат, это значит, что завтра на поле я надену солнцезащитные очки`.»

А Зидан?

«Джанни был расстроен его продажей в «Реал Мадрид». Моджи и Жираудо уверяли его, что никогда не продадут, но все же продали. Он молча злился, ничего не говоря, потому что не вмешивался в работу руководителей и тренеров. Он никогда не давал советов по составу ни одному тренеру, в этом я уверена.»

Личные переживания и вызовы

Ваш самый неприятный момент, когда вы следили за «Юве»?

«Финал Кубка европейских чемпионов в Афинах в 1983 году против «Гамбурга». Накануне, в нашем лагере, царила странная нервозность. На поле наши игроки были парализованы голом Магата. Как будто этого было мало, на обратном рейсе Пьеро Фассино (болельщик «Ювентуса» и тогдашний функционер ИКП, прим. ред.) почувствовал себя плохо из-за кишечной инфекции, подхваченной на каком-то шведском столе. Это было не очень приятно. Приземлившись в Казелле, Фассино был доставлен в больницу.»

Как бы Джанни Аньелли, ушедший из жизни в 2003 году, пережил Кальчополи в 2006 году?

«Думаю, он бы поступил так же, как его племянник Джон Элканн, которого он выбрал наследником во главе семьи. В 2006 году на спортивном процессе адвокат Дзакконе, защитник «Юве», сказал, что понижение в Серию B с наложением штрафных очков было бы приемлемым наказанием, и это что-то значит. Я думаю, что Адвокат, с тяжелым сердцем, сказал бы то же самое.»

Моджи продолжает заявлять о своей невиновности.

«С его точки зрения, это правильно, многие болельщики с ним, и нельзя сказать, что в других местах ничего не происходило; я имею в виду, например, поддельный паспорт Рекобы из «Интера». Мне уже тогда казалось очевидным, что «Юве» пользовался определенной психологической зависимостью со стороны судей.»

В связи с историей о Суперлиге в 2021 году вы оказались в центре «идеального шторма» – между сердцем («Юве» семьи Аньелли) и тогдашней работой, вашей ролью члена УЕФА в совете ФИФА. Андреа Аньелли ночью присоединился к Суперлиге, президент УЕФА Чеферин назвал это предательством.

«Я вышла из этой истории морально разбитой. Это была трагическая ночь в «военной комнате» УЕФА в Монтрё, Швейцария. Чеферин принимал звонки от Макрона и Бориса Джонсона. Многие думали, что я «змея в пазухе», предательница от имени Андреа Аньелли. Это было неправдой. Я спросила Чеферина, должна ли я подать в отставку, и он ответил: `Вовсе нет, я знаю, что вы нам верны`. Я ничего не знала о поспешном решении Андреа. Я вернулась в Турин одна, на машине, и в долине Аоста сделала крюк, поднялась в Иссиме, деревню, где похоронены мои родители. Я пошла на кладбище и перед их могилой излила душу, плакала, говорила с ними. С тех пор я больше не ходила на стадион смотреть игры «Юве». Я сделала исключение только для прощального матча моей подруги Сары Гама из женской команды.»

Ваши отношения с Андреа Аньелли сегодня?

«Андреа живет в Голландии. Мы видимся в Сестриере. Его дочери и мои внучки посещают один и тот же лыжный клуб. Мы приветствуем друг друга. Я люблю его по-прежнему, и иначе быть не может; я могу только быть благодарна семье Аньелли за все, что я от них получила. У меня прекрасные отношения с Аллегрой, матерью Андреа. Когда мне было плохо в декабре, она сделала все возможное, чтобы меня приняли в онкологическую больницу Кандиоло. «Юве» всегда в моем сердце, но в дни Суперлиги я работала на УЕФА и должна была быть верна УЕФА.»

Вы росли вместе с Маргаритой и Эдоардо Аньелли, детьми Джанни и Мареллы Карачиоло. Как вы пережили самоубийство Эдоардо?

«Незадолго до того, как это произошло, я встретила его на холмистой дороге, мы оба были в машинах. Было рано, он мне моргнул фарами. Мы остановились, он спросил меня о моей больной матери, которая вскоре должна была уйти. Позже я узнала, что тем утром он ехал осматривать место для самоубийства. Два дня спустя я сопровождала регионального советника к Адвокату домой на встречу, а на выходе заметила комиссара полиции Никола Кавальери, моего друга: `Остановитесь, — сказал он мне, — случилось что-то плохое. Нашли открытую машину Fiat на виадуке Фоссано`. Кавальери нес эту новость Адвокату. Эдоардо был замечательным, но хрупким парнем. Он не выдержал бремени семьи. Мы росли с нянями, которые учили нас говорить по-французски и по-английски, но редко видели наших родителей. Это не обвинение, но так оно и было.»

Как бывшая лыжница, что вы думаете о трагедии Маттео Францозо, погибшего на трассе в Чили?

«Маттео Францозо и Матильду Лоренци (итальянская лыжница, погибшая в 2024 году, прим. ред.) я видела, как они росли в лыжном клубе Сестриере, двое замечательных ребят: воспитанные, всегда улыбающиеся. Можете представить, что я чувствую сегодня. Я говорила со своим другом Паоло Де Кьезой (бывшим членом «Синей лавины», прим. ред.). Паоло говорит, что слишком велика разница в безопасности на трассах между соревнованиями и тренировками (Лоренци и Францозо погибли во время подготовительных спусков, прим. ред.). Важную роль играют и материалы. Мы спускались на длинных лыжах, сегодня — на коротких, и скорости увеличились. Однако каждый лыжник осознает риски, связанные со своим видом спорта, знает, что падение на скорости 130 километров в час может иметь смертельные последствия. Это примерно то же самое, что говорят о пилотах Формулы-1.»

На днях вас заметили в Генуе, на праздновании сорокалетия Сильвии Салис, нового мэра Генуи, бывшей чемпионки по метанию молота.

««Юве» играл против «Боруссии» Дортмунд, и я смотрела матч на смартфоне. Время от времени я ликовала, и на меня смотрели странно, но «Юве» для меня превыше всего. С Сильвией Салис мы очень хорошие подруги. Она очень талантлива, но давайте не будем «сжигать» ее как возможного политического лидера. Она изучала спортивный менеджмент, метала молот и обладает невероятной силой, ни перед чем не останавливается. Пусть она идет своим путем, не будем возлагать на нее слишком много ожиданий.»

Как вы видите сегодняшний «Юве»?

«Команда кажется мне упорядоченной. Я не строю иллюзий, предстоит долгий путь, и я не думаю, что она когда-либо станет «Юве» Трапатони, Липпи или Конте, но это достойный «Юве», и сегодня нам этого достаточно.»